Особое время Страстной

Живой опыт веры, если его удаётся донести в словах, всегда изумляет, потому что нарушает привычные человеческие представления о мире и его законах.
И, признаться честно, хоть мне и неловко открывать сокровенное и делиться своими личными переживаниями о Страстной Седмице, я попытаюсь это сделать. Мне жаль, что празднование нами Пасхи внешним людям кажется чем-то вроде гражданского нового года.
Подготовка пышного стола, поздравления в ночи, толпящийся народ… Да, и ещё белые яйца временно пропадают с прилавков. Но что скрыто за этой подготовкой, чем так остро отличается праздник Пасхи от всех прочих?
Как художник могу сравнить переход из Страстной Седмицы в Воскресение с самым сильным контрастом, со смысловым и композиционным центром картины богослужебного годового круга и всей человеческой истории.
Из самого печального дня в жизни человечества, со дна горя леденящей Великой Пятницы, с померкнувшим Солнцем, с обнажившейся пустотой моего сердца за разодранной завесой привычной бытовой суеты, – в радость победы над смертью. Победы, которую у нас уже никто не отнимет.
Страстная Седмица – особые, драгоценные дни, когда быть ближе к Богу получается естественно, даром. Это как ежегодный аванс святости, сосредоточенности, духовного подъёма. Шествие Великого поста сравнивают с дорогой людей к Богу, а Страстную Седмицу – со временем, когда Христос Сам преодолевает оставшуюся между нами дистанцию.
А этот зазор, разлом между Богом и человеком в конце Великого поста всегда остаётся, потому что невозможно немощными человеческими силами вскарабкаться обратно в рай.
Христос идёт навстречу мне. Но я знаю, что Он идёт на Крест, на страдание, а значит и я – часть Его страдания, одна из причин этой безвинной муки. Тем не менее, каждый год у меня есть возможность присоединиться к тем, кто не покинул Господа.
Продолжаю жить обычной жизнью, но стараюсь помнить о том, где сейчас Христос. Вот я варю кашу детям, а Господь в Иерусалиме говорит народу: «Больший из вас да будет всем слуга».
Иду в магазин за продуктами или мою пол, встречаю и провожаю домочадцев, а первосвященники и старейшины слушают притчу о себе и скрежещут зубами от злости. Скоро все свершится, очень скоро. В Иерусалиме стоит засохшая смоковница, а меня сморил полуденный сон.
И время стало другим. А вообще есть ли время в простом, линейном его понимании? Часы отмеряют равные промежутки, а проходят эти временные отрезки по-разному. Я проснулась, и минувшие два часа мне показались мгновением. А бывают в жизни минуты, которые тянутся подобно вечности. Минуты ожидания, минуты неизвестности или боли.
Простой бытовой пример. Однажды наш сын сломал палец. Сломал самую первую фалангу, но так глубоко, что полуоторванный кончик угрожающе свободно двигался относительно всего пальца. Это я отметила, когда делала кричащему от боли сыну перевязку над ванной.
Отец повёз ребёнка в больницу, а мы с девочками остались дома. Я нашла забившуюся под одеяло среднюю и уже много понимавшую дочь, успокоила её, включила мультики. Молясь, вытерла кровь в подъезде и в квартире, взяла себя в руки. Взглянула на часы. Прошло только семь минут. Потом ещё две. Потом полторы…
А когда муж вернулся, мы невероятное количество времени ждали операции и несколько раз позвонили на пост хирургического отделения. Потом поехали все вместе в больницу и по очереди сидели с отходившим от наркоза шалуном. Вы понимаете, о чём это я? Это был очень длинный день.
Бывает, и радостные минуты длятся долго. Так было у нас с мужем в первый год совместной жизни, когда на протяжении наших неспешных прогулок время настолько растягивалось, что каждые четверть часа были маленькой жизнью.
Подобным образом размыкается время Страстной Седмицы, ведь где-то здесь и сейчас готов принять смерть Тот, благодаря Кому мы в состоянии жить: радоваться, печалиться и смутно чувствовать свою бесконечность. И сейчас каждая мелочь обретает свой особый смысл.
Отрадные события принимаются как подарки от Господа, встречи с людьми становятся судьбоносными, в неприятностях скрыты подсказки, какие недостатки мне нужно искоренить прежде всего. Каждая мелкая радость сейчас – провозвестник Воскресения, а печальный эпизод – удерживающая от греха сила.
Вероятно, так можно жить и чувствовать всегда: ярко, по-настоящему продуктивно, внутренне и внешне цельно. Но то, что даётся даром в святые дни, в простые будни нужно удерживать серьёзным усилием.
Часто не хватает этого усилия чтобы устоять у Креста, часто не получается взвесить каждое слово, обдумать каждый поступок или даже взгляд. И именно поэтому, наверное, мы, христиане, носим на груди изображение Распятия, а не иконку Воскресения.

SOURSE: http://www.pravmir.ru/